Читать короткие стихи
Савушка грешен,
Сава повешен.
Савушка, Сава!
Где твоя слава?
Больше не падки
Мысли на взятки.
Савушка, Сава!
Где твоя слава?
Где делись цуки,
Деньги и крюки?
Савушка, Сава!
Где твоя слава?
Пруд в вертограде,
Сава во аде.
Савушка, Сава!
Где твоя слава?
1760
[...]
1.
Лампочек 40 000,
2.
10 000 кирок-мотыг,
3.
15 000 лопат.
4.
16 верст 14 футов рельс.
Что могли — послали,
но Донбасса
потребностей не удовлетворишь массу.
Вот вывод:
надо с инструментом обращаться бережливо.
1921, январь
[...]
М.С.Сухотину
Жертва злого лон-тенниса,
К молодым ты не тянися!
Вот костыль и вот скамейка,
Успокоиться сумей-ка!
Свой пример я предлагаю:
За игрой я восседаю,
Без страстей и без тревог
Вижу пару милых ног.
Их спокойно созерцаю,
И своих я не теряю.
Кто же гонится за многим,
Тот останется безногим.
Посредине панели
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Он лежал без движенья
В белом сумраке дня,
Как твое отраженье
На душе у меня.
1957
Вне миров проносился
Неразгаданный сон.
Никому не приснился
Никогда еще он.
Непреклонною волей
Он стремился вдали
От небесных раздолий
И от тесной земли.
Он бежал человека,
Бытия не желал,
Но от века до века
Всё кого-то искал.
Год написания: 1884-1898
Мне ль, которой ничего не надо,
Кроме жаркого чужого взгляда,
Да янтарной кисти винограда, —
Мне ль, заласканной до тла и всласть,
Жаловаться на тебя, о страсть!
Все же в час как леденеет твердь
Я мечтаю о тебе, о смерть,
О твоей прохладной благодати —
Как мечтает о своей кровати
Человек, уставший от объятий.
7 января 1917
[...]
Канкрин наш, право, молодец!
Он не министр — родной отец:
Сабурова он держит в банке,
Ich danke, батушка, ich danke_!
1833
Мерцает запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин.
Огнем углей приветен мой камин.
Благоухает роза Жакмино.
В углах уютных тихо и темно.
На россыпь роз ковра пролит кармин.
Как томен запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин!
28 декабря 1913 Петербург
Личины спали предо мной,
В себе замкнулся пламень сжатый;
И только стонет речь глашатай,
Носясь меж небом и землей.
И вижу я в лучах заката
Твой крестный путь, твой путь страстной.
Ты гневно раздвигаешь грани,
Доверясь пламенной тоске,
И тает скорбный сон незнанья,
Сгорая в чернозыбкой тьме.
И ангел твой, как инок строгий,
Идет, не глядя на тебя.
Тяжка, страшна твоя дорога —
Он здесь, у тайного порога
Стоит и, бледный, идет тебя.
Декабрь 1907
Вечер, как сажа,
Льется в окно.
Белая пряжа
Ткет полотно.
Пляшет гасница,
Прыгает тень.
В окна стучится
Старый плетень.
Липнет к окошку
Черная гать.
Девочку-крошку
Байкает мать.
Взрыкает зыбка
Сонный тропарь:
«Спи, моя рыбка,
Спи, не гутарь».
[...]
Злой, золотой, беспощадно ликующий Змей
В красном притине шипит в паутине лучей.
Вниз соскользнул и смеётся в шипящем уже.
Беленьким зайчиком чёрт пробежал по меже.
Злая крапива и сонные маки в цвету.
Кто-то, мне близкий, чёрту замыкает в черту.
Беленький, хитренький, прыгает чёрт за чертой
Тихо смеётся и шепчет: «Попался! Постой!»
Год написания: 1899-1906
-«Слова твои льются, участьем согреты,
Но темные взгляды в былом».
— «Не правда ли, милый, так смотрят портреты,
Задетые белым крылом?»
— «Слова твои — струи, вскипают и льются,
Но нежные губы в тоске».
— «Не правда ли, милый, так дети смеются
Пред львами на красном песке?»
-«Слова твои — песни, в них вызов и силы.
Ты снова, как прежде, бодра»…
-«Так дети бодрятся, не правда ли, милый,
Которым в кроватку пора?»
[...]
Мой горец — парень удалой,
Широкоплеч, высок, силен.
Но не вернется он домой —
Он на изгнанье осужден.
Как мне его вернуть?
О, как его вернуть?
Я все бы горы отдала,
Чтоб горца вновь домой вернуть!
Соседи мирно спят в домах,
А я брожу в тиши ночной.
Сажусь и плачу я впотьмах
О том, что нет его со мной.
Ах, знаю, знаю я, кого
Повесить надо на сосне,
Чтоб горца — друга моего —
Вернуть горам, лесам и мне!
[...]
Сколько водки выпито!
Сколько стекол выбито!
Сколько средств закошено!
Сколько женщин брошено!
Чьи-то дети плакали,
Где-то финки звякали…
Эх, сивуха сивая!
Жизнь была… красивая!
1959
[...]
Лишь тот велик, кто верит в мощь свою,
В величии простив ошибки слабых.
До жабы есть ли дело соловью?
Что злость людей, когда поэт не раб их?
Я гению венок из роз совью
И закреплю надежными узлами.
Его душой всю землю напою
И небеса затку его мечтами!
Июль
Мыза Ивановка
Весенней ночи сумрак влажный
Струями льется предо мной,
И что-то шепчет гул протяжный
Над обновленною землей.
Зачем, о звезды, вы глядите
Сквозь эти мягкие струи?
О чем так громко вы журчите,
Неугомонные ручьи?
Вам долго слух без мысли внемлет,
К вам без тоски прикован взор…
И сладко грудь мою объемлет
Какой-то тающий простор.
10 апреля 1858
[...]
Обманули твои, ах! поцелуи,
Те, что ночь напролет я пил, как струи.
Я мечтал навсегда насытить жажду,
Но сегодня, как Скиф, без кубка стражду.
Ты солгал, о Насон, любимец бога!
Нет науки любви. И, глядя строго,
Беспощадный Амбр над тем хохочет,
Кто исторгнуть стрелу из сердца хочет.
Должно нам принимать богов решенья
Кротко: радости и любви мученья.
Проходя страду земную
Горьких лаек и сладких мук,
Помни, вверясь поцелую,—
Любит лишь мечту двойную
Эрос, туго гнущий лук.
Он решил, он повелел
Кроткой строгостью заклятий,
Чтоб восторг двух разных тел
Равным пламенем горел
На костре ночных распятий.
Богу ран животворящих
Ненавистен страстный вскрик,
Если он, во мглах крутящих,
В миг разъятий единящих,
Из одной груди возник.
[...]
Бежала,
как по воздуху.
С лицом,
как май, заплаканным.
И пляшущие волосы
казались рыжим пламенем.
И только дыма не было,
но шла волна горячая…
Она бежала —
нежная,
открытая,
парящая!
Звенела,
будто денежка,
сама себя нашедшая…
Не сознавая,
девочка
бежала в званье женщины.
Так убегают узники.
Летят в метро болельщики.
И был бюстгальтер узенький,
как финишная ленточка.
поскорее покончить
недостойный водевиль —
о конечно
этим никого не удивишь
жизнь глупая штука и сказка
старые люди твердили…
нам не нужно указки
и мы не разбираемся в этой гнили
Я томился в чарах лунных,
Были ясны лики дивных дев,
И звучал на гуслях златострунных
Сладостный напев.
В тишине заворожённой
От подножья недоступных гор
Простирался светлый и бессонный,
Но немой простор.
К вещей тайне, несказанной
Звал печальный и холодный свет,
И струился в даль благоуханный,
Радостный завет.
Год написания: 1899-1906
Весело, весело сердцу! звонко, душа,
освирелься! —
Прогрохотал искрометно и эластично экспресс.
Я загорелся восторгом! я загляделся на рельсы! —
Дама в окне улыбалась, дама смотрела на лес.
Ручкой меня целовала. Поздно! — но как же тут
«раньше»?.
Эти глаза… вы-фиалки! эти глаза… вы-огни!
Солнце, закатное солнце! твой дирижабль оранжев!
Сяду в него,- повинуйся, поезд любви обгони!
Кто и куда? — не ответит. Если и хочет, не может.
И не догнать, и не встретить. Греза — сердечная
моль.
Все, что находит, теряет сердце мое… Боже,
Боже!
Призрачный промельк экспресса дал мне чаруйную
боль.
Варш. ж. д.
Май 1912
[...]
Слева бесы, справа бесы,
Нет, по новой мне налей!
Эти — с нар, а те — из кресел,-
Не поймешь, какие злей.
И куда, в какие дали,
На какой еще маршрут
Нас с тобою эти врали
По этапу поведут!
Ну, а нам что остается?
Дескать — горе не беда?
Пей, дружище, если пьется,-
Все — пустыми невода.
Что искать нам в этой жизни?
Править к пристани какой?
Ну-ка, солнце, ярче брызни!
Со святыми упокой…
1979
[...]
Я родился в Москве. Я дыма
Над польской кровлей не видал,
И ладанки с землей родимой
Мне мой отец не завещал.
Но памятны мне утра в детстве,
Когдя меня учила мать
Про дальний край скорбей и бедствий
Мечтать, молиться и молчать.
Не зная тайного их смысла,
Я слепо веровал в слова:
«Дитя! Всех рек сильнее — Висла,
Всех стран прекраснее — Литва».[1]
Что ты тискаешь утенка?
Он малыш, а ты — большой.
Ишь, задравши головенку,
Рвется прочь он всей душой…
Ты представь такую штуку, —
Если б толстый бегемот
Захотел с тобой от скуки
Поиграть бы в свой черед?
Взял тебя бы крепко в лапу,
Языком бы стал лизать,
Ух, как стал бы звать ты папу,
И брыкаться, и кричать!..
Ты снеси утенка к утке,
Пусть идет купаться в пруд,—
Лапы мальчика не шутка,
Чуть притиснешь — и капут.
[...]
Листвой засыпаны ступени…
Луг потускнелый гладко скошен…
Бескрайним ветром в бездну вброшен,
День отлетел, как лист осенний.
Итак, лишь нитью, тонким стеблем,
Он к жизни был легко прицеплен!
В моей душе огонь затеплен,
Неугасим и неколеблем.
* Страдательный залог (лат.).
27 мая 1907, Лидино
[...]
Никому не отмстила и не отмщу —
Одному не простила и не прощу
С дня как очи раскрыла — по гроб дубов
Ничего не спустила — и видит Бог
Не спущу до великого спуска век…
— Но достоин ли человек?.
— Нет. Впустую дерусь: ни с кем.
Одному не простила: всем.
26 января 1935
Ее вниманье, как зефир,
Коснулось струн души несчастного
И в ощущении прекрасного
Забыл, что я, как правда, сир…
Забилось доброе во мне,
Запело ласковыми струнами;
Я опьянел мечтами юными
И впечатленьями вполне.
Грустят со мною вечера…
Как хороши мои мучения!
В душе — горячее течение,
В душе — счастливая пора…
1907. 1-го июня
СПБ
Остаться без носу — наш Маккавей боялся,
Приехал на воды — и с носом он остался.