Стихи о природе

Я знаю, там, за вашими горами,
По старине, в саду, в тени кудрявых лоз,
Ты любишь пить с весёлыми гостями
И уставлять ковры букетами из роз!

И весело тебе, когда рабы сбирают
Ваш виноград — когда по целым дням
В давильнях толкотня — и мутные стекают
Струи вина, журча по длинным желобам…

Ты любишь пулями встречать гостей незваных —
Лезгин, из ближних гор забравшихся в сады,
И любишь гарцевать, когда толпой на рьяных
Конях спешите вы на пир в Аллаверды.

И весело тебе, что твой кинжал с насечкой,
Что меткое ружьё в оправе дорогой —
И что твой конь звенит серебряной уздечкой,
Когда он ржёт и пляшет под тобой.

И любишь ты встречать, неведомый доныне,
В теплицах Севера воспитанный цветок;
Она у вас теперь цветёт в родной долине,
И не скрывается, чтоб каждый видеть мог,

Чтоб каждый мог забыть, смотря с благоговеньем
На кроткие небесные черты,
И праздность — и вино с его самозабвеньем —
И месть — и ненависть — и буйные мечты.

О, как прохладно и весело нам
Вечером плыть по заснувшим волнам.
Солнце погасло в туманной дали,
Звезды лампады ночные зажгли.
Резво играя в вершинах холмов,
Ветер приносит дыханье цветов.
О, как чудно, прохладно с песнями плыть
И влажные кудри над морем сушить.

Остался ли кто в морской глубине?
Луна, улыбаясь, глядится в волне.
И звезды, украсив чертог голубой,
Сверкают и гаснут одна за другой.
Радостно, весело поплывем по волне,
Видишь в водах, как дрожат и как гаснут оне.

Любовь земли и прелесть года,
Весна благоухает нам! —
Творенью пир дает природа,
Свиданья пир дает сынам!..

Дух силы, жизни и свободы
Возносит, обвевает нас!..
И радость в сердце пролилась,
Как отзыв торжества природы,
Как бога животворный глас!..

Где вы, Гармонии сыны?.
Сюда!.. и смелыми перстами
Коснитесь дремлющей струны,
Нагретой яркими лучами
Любви, восторга и весны!..

О вы, чей взор столь часто освящен
Благоговения слезами,
Природы храм отверст, певцы, пред вами!
Вам ключ к нему поэзией вручен!

В парении своем высоком
Не изменяйтесь никогда!..
И вечная природы красота
Не будет вам ни тайной, ни упреком!..

Как полным, пламенным расцветом,
Омытые Авроры светом,
Блистают розы и горят-
И Зефир — радостным полетом
Их разливает аромат,-

Так разливайся жизни сладость,
Певцы, за вами по следам!
Так порхай ваша, други, младость
По светлым счастия цветам!..

Лёд на лесных дорожках.
Осины в красных серёжках.
Ивы в белых серёжках.
Берёзы в жёлтых серёжках.
Только на них и одёжки,
Что вот эти серёжки.
В лужи толпою глядятся,
Как в хороводе кружатся.
Лужи с мраморным донцем,
Каждая с собственным солнцем.

Утро в лесу

Славка беботэу-вевять!
Вьюрок тьерти-едигреди!
Овсянка кри-ти-ти-ти тии!
Дубровник вьор-вэр-виру, сьек, сьек, сьек!
Дятел Тпрань! Тпрань, Тпрань а-ань!
Пеночка зеленая прынь, пцирэб, пциреб! Пцыреб э, сэ, сэ!
Славка беботэу-вевять!
Лесное божество с распущенными волнистыми
волосами, с голубыми глазами, прижимает ребенка.

Но знаю я, пока живу,
Что есть уа, что есть ау.
Покрывает поцелуями голову ребенка.
Славка беботэу-вевять!

Липкие капли смолы
С этой сосны мы сберем.
Богу лесному хвалы
Голосом светлым споем.
Яркий воздвигнем костер,
Много смолистых ветвей.
Будет он радовать взор
Пляской змеистых огней.
Капли душистой смолы
Будут гореть, как свеча
Богу лесному хвалы,
Радость огней горяча.

Ищу огней — огней попутных
В твой черный, ведовско? й предел.
Меж темных заводей и мутных
Огромный месяц покраснел.
Его двойник плывет над лесом
И скоро станет золотым.
Тогда — простор болотным бесам,
И водяным, и лесовым.
Вертлявый бес верхушкой ели
Проткнет небесный золотой,
И долго будут петь свирели,
И стадо звякать за рекой…
И дальше путь, и месяц выше,
И звезды меркнут в серебре.
И тихо озарились крыши
В ночной деревне, на горе.
Иду, и холодеют росы,
И серебрятся о тебе,
Всё о тебе, расплетшей косы
Для друга тайного, в избе.
Дай мне пахучих, душных зелий
И ядом сладким заморочь,
Чтоб, раз вкусив твоих веселий,
Навеки помнить эту ночь.

Октябрь 1906

Была ль то песнь, рожденная мечтою,
Иль песнею рожденная мечта,-
Не знаю я, но в этот миг со мною
Роднилися добро и красота.

От светлых дум сомненья исчезали,
Как легкий дым от гаснущей золы;
Я был далек от сумрачной печали,
От злых обид и дерзостной хулы.

Я мир любил, и был любим я миром;
Тая в душе неугасимый свет,
Я в бездне бездн носился по эфирам,
С толпою звезд, за сонмищем планет.

И видел я пленительные тайны
Бессмертного, божественного сна…
Я постигал, что зло и смерть случайны,
А жизнь с добром — и вечна и сильна.

Я ликовал смущенною душою,
И жар молитв сжигал мои уста…
Была ль то песнь, рожденная мечтою,
Иль песнею рожденная мечта?.

1888

Грустная светит луна,
Плещется тихо волна,
И над рекою туман.
Тяжко задумался лес.
Хочется сердцу чудес,
Грезится милый обман.

Чутко иду над рекой,—
Шатки мостки подо мной.
Вижу я мелкое дно,
Тень утонула в реке,
Город за мной вдалеке,
Возле — молчанье одно.

23 декабря 1893

Вертоград моей сестры,
Вертоград уединенный;
Чистый ключ у ней с горы
Не бежит запечатленный.
У меня плоды блестят
Наливные, золотые;
У меня бегут, шумят
Воды чистые, живые.
Нард, алой и киннамон
Благовонием богаты:
Лишь повеет аквилон,
И закаплют ароматы.

1825

Из тучи с тучей в безумном споре
Родится шквал,-
Под ним зыбучий в пустынном море
Вскипает вал.

Он полон страсти, он мчится гневный,
Грозя брегам.
А вслед из пастей за ним стозевный
И рев и гам…

То, как железный, он канет в бездны
И роет муть,
То, бык могучий, нацелит тучи
Хвостом хлестнуть…

Но ближе… ближе, и вал уж ниже,
Не стало сил,
К ладье воздушной хребет послушный
Он наклонил…

И вот чуть плещет, кружа осадок,
А гнев иссяк…
Песок так мягок, припек так гладок:
Плесни — и ляг!

Ночь холодная мутно глядит
Под рогожу кибитки моей,
Под полозьями поле скрипит,
Под дугой колокольчик гремит,
А ямщик погоняет коней.

За горами, лесами, в дыму облаков
Светит пасмурный призрак луны.
Вой протяжный голодных волков
Раздается в тумане дремучих лесов.-
Мне мерещатся странные сны.

Мне все чудится: будто скамейка стоит,
На скамейке старуха сидит,
До полуночи пряжу прядет,
Мне любимые сказки мои говорит,
Колыбельные песни поет.

И я вижу во сне, как на волке верхом
Еду я по тропинке лесной
Воевать с чародеем-царем
В ту страну, где царевна сидит под замком,
Изнывая за крепкой стеной.

Там стеклянный дворец окружают сады,
Там жар-птицы поют по ночам
И клюют золотые плоды,
Там журчит ключ живой и ключ мертвой воды —
И не веришь и веришь очам.

А холодная ночь так же мутно глядит
Под рогожу кибитки моей,
Под полозьями поле скрипит,
Под дугой колокольчик гремит,
И ямщик погоняет коней.

1844

Дети солнечного всхода,
Пестрых пажитей цветы,
Вас взлелеяла природа
В честь любви и красоты.
Ваши яркие уборы
Под перстом прзрачным Флоры
Так нарядно хороши;
Но, любимцы неги вешней,
Плачьте: прелесть жизни внешней
Не вжохнула в вас души.

Вслед за жаворонком нежно
Соловьи о вас грустят,
На листах у вас небрежно
Колыхаясь сильфы спят,
Ваши пышные короны
Превратила дочь Дионы
В брачный полог мотыльков.
Плачьте, плачьте, дети света!
В вас тоска понятна эта —
Вам неведома любовь.

Но томление разлуки
Выношу я, не скорбя;
Друг мой Нанни, эти руки
Вьют подарок для тебя!
Жизнь и душу, страсть и речи,
Сердца нежные предтечи,
Вам теперь передаю, —
И сильнейший меж богами
Здесь под скромными листами
Скрыл божественность свою.

Год написания: 1854

_М.Лозинскому

Он длится без конца — янтарный, тяжкий день!
Как невозможна грусть, как тщетно ожиданье!
И снова голосом серебряным олень
В зверинце говорит о северном сиянье.

И я поверила, что есть прохладные снег
И синяя купель для тех, кто нищ и болен,
И санок маленьких такой неверный бег
Под звоны древние далеких колоколен.

1912

Брожу в стенах монастыря,
Безрадостный и темный инок.
Чуть брежжит бледная заря,-
Слежу мелькания снежинок.

Ах, ночь длинна, заря бледна
На нашем севере угрюмом.
У занесенного окна
Упорным предаюся думам.

Один и тот же снег — белей
Нетронутой и вечной ризы.
И вечно бледный воск свечей,
И убеленные карнизы.

Мне странен холод здешних стен
И непонятна жизни бедность.
Меня пугает сонный плен
И братий мертвенная бледность.

Заря бледна и ночь долга,
Как ряд заутрень и обеден.
Ах, сам я бледен, как снега,
В упорной думе сердцем беден…

11 июня 1902, с. Шахматово

Месяца свет электрический
В море дрожит, извивается;
Силе подвластно магической,
Море кипит и вздымается.

Волны взбегают упорные,
Мечутся, дикие, пленные,
Гибнут в борьбе, непокорные,
Гаснут разбитые, пенные…

Месяца свет электрический
В море дрожит, извивается;
Силе подвластно магической,
Море кипит и вздымается.

21 апреля 1898

Оттепелями из магазинов
Веяло ватным теплом.
Вдоль по панелям зимним
Ездил звездистый лом.

Лед, перед тем как дрогнуть,
Соками пух, трещал.
Как потемневший ноготь,
Ныла вода в клещах.

Капала медь с деревьев.
Прячась под карниз,
К окнам с галантереей
Жался букинист.

Клейма резиновой фирмы
Сеткою подошв
Липли к икринкам фирна
Или влекли под дождь.

Bот как бывало в будни.
В праздники ж рос буран
И нависал с полудня
Вестью полярных стран.

Небу под снег хотелось,
Улицу бил озноб,
Ветер дрожал за целость
Вывесок, блях и скоб.

1915, 1928

Над светлым озером пурпуровой зари
Вечерний пламень потухает.
На берегу огни разводят косари,
И беззаботно собирает
Рыбак близ камыша сеть мокрую в челнок.
Уснули в сумраке равнины,
И только изредка прохладный ветерок
Пошевелит листы осины.
Люблю я этот час, когда со всех сторон
Ко мне идут густые тени,
И веет свежестью, и воздух напоён
Дыханьем дремлющих растений;
Когда становится яснее каждый звук,
Горит зарница надо мною.
И месяц огненный, безмолвный ночи круг!
Встаёт над ближнею горою.
Что нужды? Этот день печально я прожил
Под гнётом горьких впечатлений,
Зато теперь кипит во мне избыток сил
И новых чувств и размышлений.
Я вновь теперь живу! и как отраден мне
И сон полей в тиши безлюдной,
И этих ярких звёзд, горящих в вышине,
Язык торжественный и чудный!

Январь 1855

В темнеющих полях, как в безграничном море,
Померк и потонул зари печальный свет —
И мягко мрак ночной плывет в ночном просторе
Немой заре вослед.

Лишь суслики во ржи скликаются свистками,
Иль по меже тушкан, таинственно, как дух,
Несется быстрыми, неслышными прыжками
И пропадает вдруг…

1887

Спешите в мой прохладный сад,
Поклонники прелестной Флоры!
Здесь всюду манит ваши взоры
Ее блистающий наряд.

Спешите красною весной
Набрать цветов как можно боле:
Усей цветами жизни поле! —
Вот мудрости совет благой.

По вкусам, лицам и годам
Цветы в саду своем имею;
Невинности даю лилею,
Мак сонный — приторным мужьям,

Душистый ландыш полевой —

Друзьям смиренным Лизы бедной,
Нарцис несчастливый и бледный —
Красавцам, занятым собой.

В тени фиалка, притаясь,
Зовет к себе талант безвестный;
Любовник встретит мирт прелестный,
Спесь барскую надутый князь.

Дарю иную госпожу
Пучком увядших пустоцветов,
Дурманом многих из поэтов,
А божьим деревом ханжу.

К льстецам, прислужникам двора,
Несу подсолнечник с поклоном;
К временщику иду с пионом,
Который был в цвету вчера;

Злых вестовщиц и болтунов
Я колокольчиком встречаю;
В тени от взоров сокрываю
Для милой розу без шипов.

1817

Ночи текли — звезды трепетно в бездну лучи свои
сеяли…
Капали слезы,- рыдала любовь; и алел
Жаркий рассвет, и те грезы, что в сердце мы тайно
лелеяли,
Трель соловья разносила — и бурей шумел
Моря сердитого вал — думы зрели, и — реяли
Серые чайки…
Игру эту боги затеяли;
В их мировую игру Фет замешался и пел…

Песни его были чужды сует и минут увлечения,
Чужды теченью излюбленных нами идей; —
Песни его вековые — в них вечный закон тяготения
К жизни — и нега вакханки, и жалоба фей —
В них находила природа свои отражения.
Были невнятны и дики его вдохновения
Многим; но тайна богов требует чутких людей.

Музыки выспренний гений недаром любил сочетания
Слов его, спаянных в «нечто» душевным огнем,
Гений поэзии видел в стихах его правды мерцание,
Капли, где солнце своим отраженным лучом
Нам говорило: «Я солнце!» И пусть гений знания
С вечно пытливым умом, уходя в отрицание,
Мимо проходит!- наш Фет русскому сердцу знаком…

1889

К закату бегут облака,
И небо опять озарилось приветною лаской.
В душе моей радость и вместе тоска.
И грустно и кротко глядят облака, —
Такою далёкой, заманчиво трудною сказкой.
Заря надо мною с таинственной лаской,
Но ты, о, невеста моя, далека.
Ты сердцем угадана в доле моей многотрудной,
Тебя мне пророчит печаль,
Мне слышится голос твой чудный, —
Угадана сердцем ты в доле моей многотрудной
Чрез эту туманную даль.
Но где ты, невеста? И что мне пророчит печаль?
Кто сердцу дарует покой непробудный?

Стремись поймать Эола,
Дитя, в цветной сачок.
Дурманит матиола.
Стрекочет ручееёк.

И в обаянье гвозди
Сирень, безбольно вбив,
Пылает на погосте,
Вся — фьолевый порыв.

В цветение июня
Кусты свои накрень,
Певучая цветунья,
Крылатая сирень!

Хмельный, ельный запах смол
На дорогу вновь прольётся.
Снова небу тихий дол
Безмятежно улыбнётся.
Там, где берег над рекой
Обовьётся полукругом,
Я пройду с моей тоской
Над росистым, мглистым лугом.
Я прильну к земле опять
В равнодушии усталом
Хоть немного помечтать
О нездешнем, небывалом,
И Божественная Мать
С лёгким, белым покрывалом
Мне подарит снова сны
Утешающей весны.

Гляжу на нивы, на деревья,
На реки, долы, стены круч,
И на воздушные кочевья
Свинцовых и жемчужных туч, —
И терпеливою душою
Их тайну постигаю я:
За их завесою цветною
Родные снятся мне края.

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.

1825

Рассвет за окнами нежданный.
Желтеют мутно купола,
Синеет зданий строй туманный,
Но высь небесная светла.

Там только нет дневного блеска.
Но тает, тает синева.
Вот просветлела занавеска
И проступили кружева.

И сновиденьем мимолетным
Вдали осталась ночь без сна.
Рассветом ранним, беззаботным
Дышу у бледного окна.

Легко внизу мелькнула птица,
Донесся грохот колеса…
И наяву мне что-то снится,
Ток много снится в полчаса.

Вольный перевод из Гете

(Посв. А. Н. Майкову)

Волна бежит, шумит, колышет
Едва заметный поплавок.
Рыбак поник и жадно дышит
Прохладой, глядя на поток.
В нем сердце сладко замирает —
Он видит: женщина из вод,
Их рассекая, выплывает
Вся на поверхность и поет —

Поет с тоскою беспокойной:
«Зачем народ ты вольный мой
Манишь из волн на берег знойный
Приманкой хитрости людской?
Ах, если б знал ты, как привольно
Быть рыбкой в холоде речном!
Ты б не остался добровольно
С холма следить за поплавком.

Светила любят, над морями
Склонясь, уйти в пучину вод;
Их, надышавшихся волнами,
Не лучезарней ли восход?
Не ярче ли лазурь трепещет
На персях шепчущей волны?
Ты сам — гляди, как лик твой блещет
В прохладе ясной глубины!»

Волна бежит, шумит, сверкает,
Рыбак поник над глубиной;
Невольный жар овладевает
В нем замирающей душой.
Она поет — рыбак несмело
Скользит к воде; его нога
Ушла в поток… Волна вскипела,
И опустели берега.

Заморозки на почве и облысенье леса,
небо серое цвета кровельного железа.
Выходя во двор нечётного октября,
ежась, число округляешь до «ох ты бля».
Ты не птица, чтоб улетать отсюда.
Потому что как в поисках милой всю-то
ты проехал вселенную, дальше вроде
нет страницы податься в живой природе.
Зазимуем же тут, с чёрной обложкой рядом,
проницаемой стужей снаружи, отсюда — взглядом,
за бугром в чистом поле на штабель слов
пером кириллицы наколов.

1975-1976

Что заставляет
крановщицу Верочку
держать черемухи застенчивую веточку,
и веточкой дышать,
и сразу делаться,
как маленькая-маленькая девочка,
которая не восемь строек выдюжила,
а в первый раз
одна
из дому выбежала?
Что заставляет
старого бетонщика
глядеть под вечер
нежно и беспомощно
на Волгу молодую,
разливанную,
от зыбкого заката розоватую?
Мы столько с вами
войн и строек
выстрадали.
Как трудно нам ни приходилось —
выстояли.
Стреляли мы,
в руках сжимали циркули.
Склонялись
над проектами,
над цифрами.
На койки падали
усталые,
замаянные,
замаранные глиною,
замасленные.
Казалось,
мы с природой разлучились
и ветками дышать
мы разучились.
Но в нас жива любовь
к всему российскому,
зеленому,
пахучему,
росистому.
И мы, усталые,
в цементной серой пыли,
как дети, улыбаемся цветам.

Природе надо,
чтоб ее любили.
Ей это надо так же, как и нам.

1958