Читать стихи для детей
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.
1836
[...]
Солнцем над Москвою
Блещет небосклон,
Капают сосульки
С крыши на балкон.
На балконе — ветер,
Воробей и я!
Мне видны с балкона
Вешние края:
Ботанический сад,
Где синички свистят
И проснулся ручей
От весенних лучей!
Он проснулся,
Потянулся,
С боку на бок
Повернулся
И с весенним ветерком
Вдаль помчался
К
у
в
ы
р
к
о
м,
Приговаривая:
— Я б не стал
На вашем месте
Прозябать
В такой денёк!
Я бы раз, наверно,
Двести
Перепрыгнул ручеёк!
[...]
Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.
О чем они шепчут? О чем говорят?
Зачем огоньки между ними горят?
Мелькают, мигают — и снова их нет.
И снова забрезжил блуждающий свет.
Полночной порой камыши шелестят.
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.
В болоте дрожит умирающий лик.
То месяц багровый печально поник.
И тиной запахло. И сырость ползет.
Трясина заманит, сожмет, засосет.
«Кого? Для чего? — камыши говорят,-
Зачем огоньки между нами горят?»
Но месяц печальный безмолвно поник.
Не знает. Склоняет все ниже свой лик.
И, вздох повторяя погибшей души,
Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.
[...]
Кто явится первый,
Приедет в карете,
В нарядной карете, на паре коней.
Второй — в таратайке,
На ослике — третий.
На чем же четвертый?
На паре свиней!
Иван Иваныч Самовар
Был пузатый самовар,
Трехведёрный самовар.
В нем качался кипяток,
Пыхал паром кипяток,
Разъярённый кипяток;
Лился в чашку через кран,
Через дырку прямо в кран,
Прямо в чашку через кран.
Утром рано подошел,
К самовару подошел,
Дядя Петя подошел.
Дядя Петя говорит:
«Дай-ка выпью, говорит,
Выпью чаю», говорит.
К самовару подошла,
Тетя Катя подошла,
Со стаканом подошла.
Тетя Катя говорит:
«Я, конечно, говорит,
Выпью тоже», говорит.
Вот и дедушка пришел,
Очень старенький пришел,
В туфлях дедушка пришел.
Он зевнул и говорит:
«Выпить разве, говорит,
Чаю разве», говорит.
Вот и бабушка пришла,
Очень старая пришла,
Даже с палочкой пришла.
И подумав говорит:
«Что-ли, выпить, говорит,
Что-ли, чаю», говорит.
Вдруг девчонка прибежала,
К самовару прибежала —
Это внучка прибежала.
«Наливайте!— говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне послаще», говорит.
Тут и Жучка прибежала,
С кошкой Муркой прибежала,
К самовару прибежала,
Чтоб им дали с молоком,
Кипяточку с молоком,
С кипяченым молоком.
Вдруг Сережа приходил,
Всех он позже приходил,
Неумытый приходил.
«Подавайте!— говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне побольше», говорит.
Наклоняли, наклоняли,
Наклоняли самовар,
Но оттуда выбивался
Только пар, пар, пар.
Наклоняли самовар,
Будто шкап, шкап, шкап,
Но оттуда выходило
Только кап, кап, кап.
Самовар Иван Иваныч!
На столе Иван Иваныч!
Золотой Иван Иваныч!
Кипяточку не дает,
Опоздавшим не дает,
Лежебокам не дает.
всё
1928
[...]
Что растёт на ёлке?
Шишки да иголки.
Разноцветные шары
Не растут на ёлке.
Не растут на ёлке
Пряники и флаги,
Не растут орехи
В золотой бумаге.
Эти флаги и шары
Выросли сегодня
Для российской детворы
В праздник новогодний.
В городах страны моей,
В сёлах и посёлках
Столько выросло огней
На весёлых ёлках!
Как-то вечером домой
Возвращался папа мой.
Возвращался папа мой
Поздно по полю домой.
Папа смотрит и глядит —
На земле хорёк сидит.
На земле хорёк сидит
И на папу не глядит.
Папа думает: «Хорёк —
ЗамечательныЙ зверёк,
Замечательный зверёк,
Если только он хорёк».
А хорёк сидел, сидел,
И на папу поглядел.
И на папу поглядел
И уж больше не сидел.
Папа сразу побежал,
Он винтовку заряжал.
Очень быстро заряжал,
Чтоб хорёк не убежал.
А хорёк бежит к реке
От кустов невдалеке.
А за ним невдалеке
Мчится папа к той реке.
Папа сердится, кричит
И патронами бренчит,
И винтовочкой бренчит,
«Подожди меня!» — кричит.
А хорёк, поднявши хвост,
Удирает через мост,
Мчится с визгом через мост,
К небесам поднявши хвост.
Папа щелкает курком,
Да с пригорка кувырком.
Полетел он кувырком
И — в погоню за хорьком.
А ружье в его руках
Загремело — тарарах!
Как ударит — тарарах!
Так и прыгнуло в руках.
Папа в сторону бежит,
А хорёк уже лежит.
На земле хорёк лежит
И от папы не бежит.
Тут скорее папа мой
Потащил хорька домой.
И принес его домой,
Взяв за лапку, папа мой.
Я был рад, в ладоши бил,
Из хорька себе набил,
Стружкой чучело набил,
И опять в ладоши бил.
Вот пред вами мой хорёк
На странице поперёк.
Нарисован поперёк
Перед вами мой хорёк.
[...]
Лиса приметила Бобра:
И в шубе у него довольно серебра,
И он один из тех Бобров,
Что из семейства мастеров,
Ну, словом, с некоторых пор
Лисе понравился Бобер!
Лиса ночей не спит: «Уж я ли не хитра?
Уж я ли не ловка к тому же?
Чем я своих подружек хуже?
Мне тоже при себе пора
Иметь Бобра!»
Вот Лисонька моя, охотясь за Бобром,
Знай вертит перед ним хвостом,
Знай шепчет нежные слова
О том, о сем…
Седая у Бобра вскружилась голова,
И, потеряв покой и сон,
Свою Бобриху бросил он,
Решив, что для него, Бобра,
Глупа Бобриха и стара…
Спускаясь как-то к водопою,
Окликнул друга старый Еж:
«Привет, Бобер! Ну, как живешь
Ты с этой… как ее… с Лисою?»
«Эх, друг!- Бобер ему в ответ.-
Житья-то у меня и нет!
Лишь утки на уме у ней да куры:
То ужин — там, то здесь — обед!
Из рыжей стала черно-бурой!
Ей все гулять бы да рядиться,
Я — в дом, она, плутовка,- в дверь.
Скажу тебе, как зверю зверь:
Поверь,
Сейчас мне впору хоть топиться!..
Уж я подумывал, признаться,
Назад к себе — домой податься!
Жена простит меня, Бобра,-
Я знаю, как она добра...»
«Беги домой,- заметил Еж,-
Не то, дружище, пропадешь!..»
Вот прибежал Бобер домой:
«Бобриха, двери мне открой!»
А та в ответ: «Не отопру!
Иди к своей Лисе в нору!»
Что делать? Он к Лисе во двор!
Пришел. А там — другой Бобер!
Смысл басни сей полезен и здоров
Не так для рыжих Лис, как для седых Бобров!
Солнце утомилось,
Ходя день-деньской;
Тихо догорая,
Гаснет за рекой.
Край далекий неба
Весь зарей облит,
Заревом пожара
Блещет и горит.
Ходят огневые
Полосы в реке;
Грустно где-то песня
Льется вдалеке.
1865
[...]
А вчера меня Дорога
Прямо к дому привела,
Полежала у порога,
Повернулась и ушла.
Еще повсюду в спящем парке
Печально веет зимним сном,
Но ослепительны и ярки
Снега, лежащие ковром.
Их греет солнце… Скоро, скоро
Под лаской девственных лучей
Стремглав помчится с косогора
Весною созданный ручей.
И, торжествуя, счастьем новым,
Любовью новой веселя,
Травой и запахом сосновым
Вздохнет усталая земля.
[...]
Живо! у нас под креслом еж,
Колючий, тихий ежик.
На щетку очень он похож,
Когда не видно ножек.
Ты понимаешь, для чего
У ежика иголки?
Чтобы не трогали его
Мальчишки или волки.
А если яблоки найдет
Он у тебя на елке,
Оп три-четыре украдет,
Надев их на иголки.
[...]
Отсталых туч над нами пролетает
Последняя толпа.
Прозрачный их отрезок мягко тает
У лунного серпа.
Царит весны таинственная сила
С звездами на челе.-
Ты, нежная! Ты счастье мне сулила
На суетной земле.
А счастье где? Не здесь, в среде убогой,
А вон оно — как дым.
За ним! за ним! воздушною дорогой —
И в вечность улетим!
1870
[...]
В класс Марийка опоздала.
Кто же в этом виноват?
Ну, во-первых, одеяло
Встать с кровати не пускало!
Вот одна из трёх преград!
Ну и зеркало немного
Задержало на пути -
Надо ж было на дорогу
Мне косички заплести!
В-третьих, кружку молока
Ведь не выпьешь в два глотка?!
А часы тебя не ждут -
Всё идут, идут, идут...
«Ну-ка, дети!
Кто храбрее всех на свете?»
Так и знал — в ответ все хором нараспев:
«Лев!»
— «Лев? ха-ха… легко быть храбрым,
Если лапы шире швабры,
Нет, ни лев, ни слон… храбрее всех малыш —
Мышь!
Сам вчера я видел чудо,
Как мышонок влез на блюдо
И у носа спящей кошки
Не спеша поел все крошки.
Что!»
[...]
Четыре года Светику,
Он любит арифметику.
Светик радостную весть
Объявляет всем:
— Если к двум прибавить шесть, —
Это будет семь! —
Услыхав его слова,
Юра стал считать:
— Нет, к шести прибавить два —
Это будет пять!
Спор горячий начался,
Разделились голоса.
Загибает пальчики
Толстенькая Тая:
— Не мешайте, мальчики,
Тише! Я считаю!
Трудно шесть прибавить к двум,
Не смолкает крик и шум.
Тут как раз, на счастье,
Прибежала Настя.
Настя знает правила:
Два к шести прибавила,
И, скажи на милость,
Восемь получилось!
[...]
Утром было солнечно
И совсем тепло.
Озеро широкое
по двору текло.
В полдень подморозило,
Вновь зима пришла,
Затянулось озеро
Корочкой стекла.
Расколол я тонкое
Звонкое стекло,
Озеро широкое
Снова потекло.
Говорят прохожие:
-Вот весна идёт!-
А это я работаю,
Разбиваю лёд.
В отдельной квартире
Живёт Единица,
И добрых соседей
Она сторонится.
Сидит у окна
Эта тощая дама —
И смотрит надменно,
И держится прямо.
«Ну что там творится?» —
Глядит она строго.
А в мире всего
Удивительно много!
Много дорог,
Ещё больше дорожек.
Много собак,
Но не меньше и кошек.
Много прохожих,
Немало машин.
Есть даже несколько
Горных вершин.
Сидит Единица,
Пьёт кофе с корицей
Чашку за чашкой,
Как заводная.
И только вздыхает:
— Одна я!
Одна я! —
Дети уехали,
Внуки пропали,
Племянники тоже
писать перестали.
И только недавно
Пришла ей записка,
А там непонятное:
«Вы — эгоистка!»
Что такое? Утром рано
За окно кидаю взгляд:
В белых шубах великаны
Неподвижные стоят.
И блестит парчою новой
Их пушистый белый мех…
Будто шапкою бобровой,
Крыты головы у всех!..
А вчера еще тоскливо
Жались голые стволы
И глядел на них тоскливо
Хмурый день холодной мглы.
Видно, сам мороз с зимою
В санках ночью прикатил
И пушистой пеленою
Сад и двор запорошил…
Всё кругом повеселело —
Стало чисто и светло.
И земле под шубкой белой
Спать так сладко и тепло!
Год написания: без даты
[...]
Если долго-долго-долго
В самолёте нам лететь,
Если долго-долго-долго
На Россию нам смотреть,
То увидим мы тогда
И леса, и города,
Океанские просторы,
Ленты рек, озёра, горы…
Мы увидим даль без края,
Тундру, где звенит весна,
И поймём тогда, какая,
Наша Родина большая,
Необъятная страна.
_Памяти Мате Залки
В горах этой ночью прохладно.
В разведке намаявшись днем,
Он греет холодные руки
Над желтым походным огнем.
В кофейнике кофе клокочет,
Солдаты усталые спят.
Над ним арагонские лавры
Тяжелой листвой шелестят.
И кажется вдруг генералу,
Что это зеленой листвой
Родные венгерские липы
Шумят над его головой.
Давно уж он в Венгрии не был —
С тех пор, как попал на войну,
С тех пор, как он стал коммунистом
В далеком сибирском плену.
Он знал уже грохот тачанок
И дважды был ранен, когда
На запад, к горящей отчизне,
Мадьяр повезли поезда.
Зачем в Будапешт он вернулся?
Чтоб драться за каждую пядь,
Чтоб плакать, чтоб, стиснувши зубы,
Бежать за границу опять?
Он этот приезд не считает,
Он помнит все эти года,
Что должен задолго до смерти
Вернуться домой навсегда.
С тех пор он повсюду воюет:
Он в Гамбурге был под огнем,
В Чапее о нем говорили,
В Хараме слыхали о нем.
Давно уж он в Венгрии не был,
Но где бы он ни был — над ним
Венгерское синее небо,
Венгерская почва под ним.
Венгерское красное знамя
Его освящает в бою.
И где б он ни бился — он всюду
За Венгрию бьется свою.
Недавно в Москве говорили,
Я слышал от многих, что он
Осколком немецкой гранаты
В бою под Уэской сражен.
Но я никому не поверю:
Он должен еще воевать,
Он должен в своем Будапеште
До смерти еще побывать.
Пока еще в небе испанском
Германские птицы видны,
Не верьте: ни письма, ни слухи
О смерти его неверны.
Он жив. Он сейчас под Уэской.
Солдаты усталые спят.
Над ним арагонские лавры
Тяжелой листвой шелестят.
И кажется вдруг генералу,
Что это зеленой листвой
Родные венгерские липы
Шумят над его головой.
Июль 1937
[...]
Я шел зимою вдоль болота
В галошах,
В шляпе
И в очках.
Вдруг по реке пронесся кто-то
На металлических
крючках.
Я побежал скорее к речке,
А он бегом пустился в лес,
К ногам приделал две дощечки,
Присел,
Подпрыгнул
И исчез.
И долго я стоял у речки,
И долго думал, сняв очки:
«Какие странные
Дощечки
И непонятные
Крючки!»
1940
[...]
Ходили два приятеля,
Ходили по грибы.
Ходили да ходили,
Устали от ходьбы.
В одну ходили сторону
И поровну прошли,
Да только вот не поровну,
Не поровну нашли.
В одной корзинке — белые,
И все как на подбор!
В другой — один-единственный
Трухлявый мухомор.
Сказал второй приятель:
— Ну что ж, не повезло.
Зато мою корзинку
Тащить не тяжело! -
Идут они обратно,
Идут они домой,
Бежит вприпрыжку первый,
За ним ползёт второй.
Бежит вприпрыжку первый
С добычею в руке,
Второй едва плетётся,
Хоть он и налегке.
Сказал второму первый,
Прощаясь у дверей:
— Пустая-то корзинка,
Выходит, тяжелей!